15 августа исполнилось 100 лет со дня рождения С.Н.Ковалева

Сергей Никитич Ковалёв родился 15 августа 1919 года в Петрограде в морской семье. После окончания школы, в 1937—1942 годах обучался в Ленинградском кораблестроительном институте. Эвакуирован по «Дороге жизни» и завершил обучение в Пржевальске, получив диплом Николаевского кораблестроительного института. В 1943 году направлен на работу в Центральное конструкторское бюро № 18 (ныне ЦКБМТ «Рубин»). В 1948 году переведен в СКБ-143 , а с 1954 года  - главный конструктор парогазотурбинной лодки проекта 617. С 1958 года возглавил создание первого подводного атомохода, вооруженного баллистическими ракетами  и с тех пор был Главным (впоследствии Генеральным) конструктором атомных подводных лодок и подводных крейсеров стратегического назначения проектов 658, 658 М, 667 А, 667 Б, 667 БД, 667 БДР, 667 БДРМ и 941.  Участвовал в создании новейшего подводного крейсера проекта 955 "Борей".
В общей сложности по восьми проектам Ковалева были построены 92 подводные лодки.  
Разработал оригинальные конверсионные проекты для освоения месторождений  Арктики.

Дважды Герой Социалистического Труда.
Лауреат Ленинской и Государственной премий СССР.
Лауреат Государственной премии РФ.
Действительный член Российской Академии наук.
Доктор технических наук, профессор.

Сергей Никитич Ковалёв умер в Санкт-Петербурге 24 марта 2011 года.

Интервью. По следам доктора Вальтера.
Вопрос: Сергей Никитович, расскажите о Вашей первой подводной лодке.
По окончании войны, все, как известно, вооруженцы разных направлений, в том числе и ракетчики,  в том числе и мы, подводники, стали изучать немецкий опыт. Ну, известно, немецкие ФАУ-1, ФАУ-2, которые были прототипом, первым прототипом наших баллистических и крылатых ракет…    
Немцы занимались разработкой по идее инженера Вальтера и подводной лодки с большой скоростью подводного хода в течение длительного времени.
У них была построена опытная подводная лодка  23-ей серии с парогазовой турбинной установкой по идее доктора Вальтера. Смысл этой установки в том, что в качестве окислителя использовалась перекись водорода.  80-процентная перекись водорода, которая разлагалась в специальной камере под действием катализатора на воду с большим выделением тепла и кислорода. И это была не просто вода,-  это был перегретый пар, который поступал в камеру горения, куда впрыскивалось топливо.  И вот этот кислород взаимодействовал с  топливом, и получалась такая парогазовая смесь. Эта смесь шла на высокооборотную турбину, и турбина приводила  в действие гребной винт. Ну, и в зависимости от запасов перекиси водорода, а их было порядка ста тонн, (надо сказать, что «Курск» погиб от трех тонн перекиси водорода,  а у нас был запас перекиси водорода 100 тонн!), подводная лодка могла развивать скорость хода, около 20 узлов, в течении 6 часов. По тем временам, это было фантастически много. Потому что, во-первых, никакая дизельная лодка 20 узлов давать не могла, она давала от силы, скажем, 10 узлов и в течении не более одного часа. После этого требовалась зарядка батареи. А здесь… Конечно, это было связано с довольно большой шумностью, - это и немцы понимали. Но идея состояла в том, что охотники могли выслеживать подводную лодку либо на стопе, либо на очень маленьких скоростях хода, чтобы не иметь собственных помех на гидроакустическую станцию, поэтому подводная лодка просто на большой скорости от охотников отрывалась.
Ну и мы тогда занимались «едиными двигателями». У нас в  стране и военное время - это в основном двигатели, связанные с работой дизеля в подводном положении с использованием в качестве окислителя  жидкого кислорода.  А вот это было, так сказать, как бы второе направление по созданию, так называемых, «единых двигателей». Ну, если слово «единый двигатель» к дизелю подходит полностью, потому что он работает и над водой и под водой, то парогазовая турбина, она, в общем-то, над водой тоже могла работать, но это ни к чему. Поэтому, это была установка для вот такого форсированного подводного, подводного хода. И у нас была построена опытная подводная лодка проекта 617.  Вот это, так сказать, моя, как бы.   Главным конструктором этой подводной лодки был Алексей Александрович Антипин, который был тогда начальником нашего бюро, ну а я у него был, так сказать, ну то ли в качестве помощника или в качестве заместителя, ну а практически в общем-то, так сказать, я как бы вел проектирование вот этой подводной лодки.
Мы в 1947 году были в Германии, в городе Бланкенбурге, это в предгорьях, примерно, километров 250 от Берлина. Значит, там было бюро «Глукаув» немецкое, где разрабатывались проекты подводной лодки 26-ой серии. Немцы уже такую боевую подводную лодку проектировали под номером 26.  26-я серия лодок…, ну, правда, к сожалению, или к счастью они построены не были. Некоторые сотрудники остались, многие, правда, разбежались по Западу, ну, тем не менее, мы там организовали как бы советско-немецкое конструкторское бюро, где, в основном восстанавливали, так сказать,  вот то, что немцами было сделано.  Свою лодку там не проектировали, там главная цель была - воссоздать вот эту самую парогазовую турбинную установку, ну и значит, кое-что из того, что немцы сделали по подводной лодке. Это мы, и некоторые немецкие идеи, не только относящиеся к парогазовой турбинной установке, но и к подводной лодке, мы у себя тоже, в общем, использовали. Ну, в частности «ахтершнебель» такой,  контр-пропеллер, так называемый, который создавал перекошенный поток воды к винту. Ну, а всерьез,  свою подводную лодку мы делали непохожей на немецкую подводную лодку, на эту тему у нас тоже были большие дискуссии. Надо ли, так сказать, копировать немецкий проект или не надо. Я был сторонником того, что не надо. Ну и вот эта точка зрения потом возобладала и наша подводная лодка, она коренным образом отличалась от немецкой подводной лодки, ну и с сохранением тех традиций, которые у нас существуют и существовали в подводном кораблестроении. А вот эта парогазовая турбинная установка, на базе «Судомеха», который сейчас вошел в состав ОСК,  мы создали натурный стенд.  Было создано хранилище на сто тонн перекиси водорода.  Это было по тем временам очень рискованно и в техническом и в политическом отношении. Потому что на нас поглядывали, значит,  не хотим ли мы взорвать Васильевский остров. Ну и вот эта отработанная на стенде турбинная установка была перенесена на подводную лодку и успешно эксплуатировалась на подводной лодке.
Вопрос: А бывшие союзники интересовались применением парогазовых турбин на подводных лодках?
Американцы, правда, не строили такой подводной лодки. А англичане строили такие подводные лодки . У них было построено две аж подводные лодки "Эксплорер" и "Экскалибер".  Но англичане привезли к себе самого доктора Вальтера.  У нас работал его заместитель доктор Статешный,  Мы потом привезли их в Ленинград.  Правда, мы немцев использовали плохо. Если вот скажем в Америке, Фон Браун возглавлял ракетное направление и фактически был там главным, так сказать, конструктором, как у нас Королев  То мы немцев, в общем, в наших практических работах по подводной лодке, да и по установке использовали плохо. Мы, так сказать, это держали от них в страшном секрете. Почему-то, на «Судомех» возили чуть ли не с завязанными глазами, в автомобиле с зашторенными окнами  Ну, они так, они соображают: « Ковалев, наверное там у вас уже подводная лодка готова?»  Ну, я говорю: « Да что вы, что вы, что вы…»  Вот, поэтому,  мы их использовали потом в основном в качестве, как мемуаристов, а это уже не работа. Ну, у нас свои выросли специалисты, которые вполне хорошо управлялись с этой установкой, понимали и физические процессы, которые там происходят и, так сказать, научились управлять. Очень хорошие были, очень хорошие были мичмана, флотские. Вот такой турбинист Смирнов, электрик Каркотский, которые здорово, так сказать, управляли. И на них, в общем-то,  держалось управление вот этой самой установкой.  А потом, когда уже когда Жуков стал министром обороны, значит,  прижали содержание мичманов, они и уволились.   Ну и вот тогда у нас возникали трудности с управлением, потому что мичмана умели, а офицеры, в общем-то, не умели.
   Вопрос: А какова судьба этого проекта?
Эта подводная лодка в течении многих лет эксплуатировалась.  В  1956 году была передана в состав Военно-Морского Флота, мы на ней очень много плавали, и в подводном положении.  А судьба ее сложилась трагически, потому что вот эта самая перекись водорода,  она очень капризна в отношении всяких загрязнений. А погрузка перекиси водорода производилась через штуцера,  которые выводились на палубу, ну и видимо, когда грузили перекись водорода, то туда внесли какое-то загрязнение. И был такой случай, что в подводном положении, значит, возник взрыв в этом трубопроводе перекиси водорода, возник пожар в отсеке, под водой это было, правда командир подводной лодки был Симонов, значит,  нам удалось всплыть …
Ну а потом уже начались вот работы по атомным установкам, ну и поэтому вот это направление единых двигателей оно уже, так сказать, потеряло актуальность.
Вопрос: Актуально ли сегодня то, что было наработано при создании  подводных лодок с перекисно-водородными двигателями?
   -  Актуально.  Мы сегодня строим, как известно, не только атомные, но и дизельные подводные лодки. И вот этот недостаток, так сказать, аккумуляторной батареи, ее ограниченная емкость, - это физика. От нее никуда не денешься.  Можно создавать батареи в том числе, скажем, вот такие наиболее эффективные были последние серебряно-цинковые батареи, но все равно это батареи имеющие ограниченную емкость, поэтому, если, допустим, скорость хода там примерно 20 узлов, значит на дизельной лодке,  то это все равно будет в течении не более часа. А после этого длительный цикл зарядки батареи. Поэтому вопрос о том, что бы подводная лодка могла малошумно, (а это главный вопрос , - в те времена это было, так сказать, не так важно, не очень много понимали и не шибко им занимались, да и средства, так сказать, взаимодействия были соответственно не очень развиты). Поэтому, сегодня вопрос очень актуален.  Сегодня уже, значит, надо действовать другими способами.  Надо иметь опять-таки кислород, надо иметь водород, надо иметь, ну кислород, скажем, в жидком состоянии, для водорода существуют разные другие варианты:  то ли водород  в связанном состоянии, то ли с получением водорода непосредственно на подводной лодке разными способами, там то ли топлива, то ли с алюминиевым порошком, то ли еще как-то.  В общем, есть разные варианты.  Ну и, и эта, электрохимическая установка, которая непосредственно при соединении водорода с кислородом вырабатывает электрический ток, без механики, значит там ничего не крутится, ничего не вертится, а просто водород-кислород соединяется и мы снимаем электрический ток. Это актуально, такие проработки у нас есть.  За границей, внедряются эти установки, они существуют на подводных лодках, но почему-то наше Министерство Обороны пока как-то, этому внимание не шибко уделяет и эти работы не финансируется пока. Ну, многое в нашем государстве непонятно почему, ну это одно из непонятных.

Первая стратегическая

Вопрос: Сергей Никитович, а как вы пришли на проектирование атомных лодок?
На атомное подводное кораблестроение я пришел потому, что прекратились работы по лодкам с установками Вальтера, а проектов мы таких сделали много, в том числе 643 проект, это двухвальная должна была быть лодка с вольтеровской установкой, ну, более совершенной, с большим вооружением.  Был у нас разработан технический проект такой подводной лодки, ну, коль скоро уже пошла атомная, так сказать, эпоха, то эти работы были прекращены. Ну и я, вроде как, остался не у дел. И поэтому мне поручили заниматься атомными подводными лодками стратегического назначения.  Первое поколение атомных подводных лодок стратегических -  это проект 658. Подводная лодка была вооружена 3 ракетами комплекса Д2, стартовавшими из надводного положения. Ну, ракеты королевские жидкостные, стартовавшие только из надводного положения. Атомная энергетическая установка была тоже, так называемая, 1-го поколения, та, которая была на первых подводных лодка 627-ого проекта, - это атомные многоцелевые подводные лодки.  Со всеми ее достоинствами и недостатками. А недостатки были большие, недостатки были связанны в основном, во-первых, это очень разветвленная установка, с очень протяженными трубами первого контура. И большими трубами, и маленькими трубами. Ну там смысл такой: стоит атомный реактор, по бортам стоят парогенераторы, которые значит снабжены большим количеством труб первого контура, теплообменники первого контора, которые охлаждали насосы первого контра. Ну и это все было построено, выполнено из нержавеющей стали, которая тоже была в новизну.  В основном вот, нержавеющая сталь мы сталь ха18н10т. Это сталь, которую мы использовали еще для перекиси водорода для 617 лодки и тогда это тоже было, так сказать, в новинку. Ну, поэтому для атомных подводных лодок первоначально использовалась для первого контура нержавеющая сталь.  И вот, нержавеющая сталь,  она сильно подвела, потому что она имеет склонность к так называемой межкресталитной коррозии хлоридной, под напряжением. Значит, несмотря на то, что первый контур  - это бидистиллированная, то есть дважды как бы дистиллированная вода, все равно хлориды там есть, и в определенных условиях они в некоторых местах оседают. Трубы напряжены, и вот там где выпадают эти самые хлориды, там возникает эта самая кристалловидная коррозия.
Вот эта знаменитая авария на первой подводной лодки 658-ого проекта. Она была связанна с тем, что в общем разорвалась тоненькая трубочка первого контура. Лодка, вот,  унесла и человеческие жизни и, так сказать,  получила прозвище Хиросима. А выход был один.  Какой?  Нержавеющую сталь заменили на титан. Но это тоже, так сказать…  Титана у нас не было.  Были созданы специальные титановые производства, создано несколько вариантов сплавов титана для тех, или других назначений. Ну и вот, когда перешли на титан, то такая шибко разветвленная установка атомная первого поколения, то и она работала исправно. И вот,  эта вот злосчастная Хиросима, -  она наплавала из серии подводных лодок первого поколения больше всех и была выведена из эксплуатации последней из этой серии подводных лодок.  Она, значит, 300 тысяч километров, миль, прошу прощенья, 300 тысяч миль она отплавала в надводном, подводном положении, в общем по тем временам  - это рекордная цифра.
   Вопрос: А какова, вообще, роль титана в подводном кораблестроении?
   -  Я считаю, что титан спас атомную энергетику.
   Вопрос: Наверное, внедрение титана было непростым?
   -  Ну, у меня два выговора от министра. Один выговор за то, что я не применял титан для баллонов воздуха высокого давления, а второй выговор за то, что я применил титан для баллонов воздуха высокого давления…
Вопрос:  А для корпусов?
   -  Без применения титана невозможно создание глубоководных подводных лодок. Ну, на таких лодках, как 705 проект, там корпуса тоже титановые. С моей точки зрения, их можно было делать и не титановыми, потому что там глубина погружения не ахти большая. А для таких подводных лодок, как вот наш, этот самый, «Комсомолец»,  погибший с глубиной погружения километр, -  ее уже не титановой сделать нельзя. Потому что тогда, если делать стальной, даже из очень высокопрочной стали, то все равно вес корпуса становится таким, что для всего остального уже не хватает весов. Поэтому производство титана - это была очень серьезная, так сказать, эпопея.  И мы титан очень широко применяли потом и применяем до сих пор для трубопроводов забортной воды. Потому что вот медные трубопроводы, они при тех  условиях эксплуатации, которые сегодня существуют и при тех скоростях, которые есть, - они не выдерживали воздействие забортной воды. Медные сплавы, всякие бронзовые тоже в общем проявляют  себя плохо, не ржавеющие, я уже говорил, тоже совсем не годятся, ну а вот титановые, трубопроводы, они оказались, так сказать, то что надо. Поэтому мы и сегодня применяем, ну для трубопроводов, скажем, в титан, в достаточно большом количестве.
Сваркой у нас, в том числе и титана, занимался наш Прометей.   Теперь академик Горынин, директор этого самого Прометея. Занималось ЦНИИ ТС - это институт технологий судостроения, они, в основном, разрабатывали всевозможные сварочные автоматы. Большую роль играл в свое время академик Патон, который сейчас президент Украинской академии и благодаря которому у нас, так сказать, по линии науки с Украиной отношения нормальные.
Он вот внедрял различные способы сварки стали, в том числе, сварка электронным лучом, где кромки разделываются, просто два листа стали соединяются между собой с маленьким-маленьким зазором, очень точным и этот самый маленький зазор проваривается электронным лучом. Получается очень качественная сварка без дополнительных усилений,  практически получается как монолитный лист после сварки…
   -  658 проект - это и есть вот первый атомный, стратегические ракетоносец. Но это не первая стратегическая подводная лодка, потому что отработка баллистических ракет и применение их на подводных лодках производилось сперва на дизельных подводных лодках.  Сперва путем перевооружения подводных лодок для опытных целей, существующих подводных лодок, скажем вот 611 проекта, ну и потом разрабатывались новые проекты  - 629-й  проект, это были дизельные лодки, вооруженные тоже баллистическими ракетами. Поэтому как бы, предшественниками, по отработке ракетных комплексов и внедрению их на подводную лодку были те, кто занимался вот этим.  Руководил этими работами Николай Никитич Исанин. Ну, выдающийся академик, выдающийся кораблестроитель, очень эрудированный человек. Я с ним очень много общался, в том числе и вместе в командировки к Макееву в Миасс ездили и вместе, там рассматривали, вместе решали вопросы. Ну, с ним общение было очень полезным, потому что человек он был мудрый, знающий, и в общем-то очень, так сказать, такой доброжелательный.  Мне казалось, что  у него такого не было,  что это вот мое и каким-то забором отгородить свою епархию от всех других и других близко не подпускать.  Наоборот, он относился к этому, так сказать, с пониманием, доброжелательно.  Но  у него были подводные лодки дизельные, и он понимал, что вот у меня будет лодка атомная, ну и он, значит, всячески этому благоприятствовал.  
Первая атомная стратегическая подводная лодка проекта 658, как я сказал, была вооружена тремя ракетками, которые стояли у ограждения рубки. То есть  они шахтой протыкали корпус и загружались до высоты ограждения рубки.  Ракета на специальном столе поднималась в  надводном положении, держалась захватами, примерно так, как мы наблюдаем сегодня вот эти самые пуски ракет с наземных полигонов. И дальность полета была очень не большая.  Понятно,  что такая подводная лодка, в общем-то, большого стратегического значения не имеет. Поэтому была разработана ракета, так называемого, комплекса Д4, - уже ракета с подводным стартом. И все наши подводные лодки 658-ого проекта были переоборудованы по проекту 658 М под вот эту ракету с подводным стартом. Это, конечно, был большой уже шаг вперед.  Во-первых, так сказать, был отработан сам подводный старт.   Опять- таки отработка шла параллельно и на дизельных подводных лодках. Была специально построена вот подводная лодка 629-ого проекта, вооруженная этими ракетами. Но ракета тоже имела много недостатков. Ну, во-первых, относительно небольшая дальность и не большая точность полета, ну и во-вторых,  герметичность этой ракеты была тоже относительная. Поэтому вот эти ядовитые компоненты а, к сожалению, природа сделала так, что чем компоненты эффективней, тем они более токсичны, более взрывоопасны, более ядовиты. И поэтому, в общем, вот эти самые компоненты, они сказывались. Но я ими тоже подышал достаточное количество.
Вопрос: Как же это случилось?
   -  ну, просто, подводная лодка, - так же как и автомобиль: заправляете вот пистолетом и кругом воняет, вот примерно так.

Вопрос: Сергей Никитович, расскажите о создании проекта 667 А, который по иронии судьбы получил в НАТО позывной «Янки».
… Обстановка была такая, что, как вы знаете, Советский Союз был окружен воздушными военными базами Соединенных Штатов. Были развернуты в Европе ракеты «Першинг», которые могли за считанные минуты, скажем, долетать до Москвы. Ну, а наземные ракеты с такой большой дальностью полета, которые бы могли, так сказать, с континента на континент летать, только еще начинались.  В авиации у нас господства воздухе не было.
Атомная бомба была, ну и поэтому серьезный вопрос был в том, что бы вот эту атомную бомбу, так сказать, доставить до цели. Очень важное в этом отношении, значение отводилось подводным лодкам с баллистическими ракетами, которые бы в относительно короткое время достигали цели уже на территории Соединенных Штатов. Задача была создать подводные лодки, которые могли подходить на не очень близкое расстояние, значит, к берегам противника и производить скрытый залп. Для этой цели разработкой ракетных комплексов морских занималось теперешнее КБМ имени Макеева, расположенное в городе Миассе. Макеев когда-то работал с Королевым, Королев морскую тематику дал Макееву, и они, в общем, на пустом месте в городе Миассе создали институт и крепко оснащенный, очень симпатичный горд, вокруг этого. Очень хорошие специалисты, энтузиасты, так сказать, своего дела и на самом деле это был, так сказать, очень сильный центр подводного ракетостроения. Ну и все, значит, наши ракеты и первого и второго и третьего поколения создавались вот там. Сейчас ракета для лодок 4-ого поколения создается уже не в этом институте, а создается, в институте теплотехники, в Москве, который возглавляет Соломонов.
Ну и вот, стояла задача создать подводную лодку, которая бы могла уверенно подходить к берегам Соединенных Штатов и  создать ракету, которая бы не имела недостатков жидкостных ракет, связанных с их малой герметичностью.  По той причине, что у нас в те времена эффективных твердых топлив не было. И надо сказать, что это сейчас уже мало кто помнит -  для этой подводной лодки 667 А первоначально разрабатывалась твердотопливная ракета комплекса, так называемого Д7. Ну и в ходе разработки этой ракеты убедились, что на тех твердых топливах, которые тогда были, ничего, так сказать, хорошего в плане обеспечения дальности и обеспечения достаточной возимой нагрузки не получается.
И тогда Макеев выступил с предложением, так называемой, ампулизированной ракеты. Жидкостной ракеты, но ампулизированной. Ракета заправлялась не на технических позициях, не на подводной лодке, как вот первая ракета Д2.  Там окислитель был загружен на технической позиции, а горючее заправлялось прямо на подводной лодке. А эта ракета, значит, заправлялась и горючим и окислителем прямо на заводе-строителе и ампулизировалась.  Ну, вот поэтому, нам было сказано, что вот вам консервная банка, а что там внутри:  компот или тушенка, -  это вас не касается. Вот она запаянная, и дело с концом. Ну,  жизнь-то в общем повернулась не совсем так, но идея была такая, во всяком случае ракета по тем временам была очень хорошая.
Там было очень много таких прогрессивных технических решений. Ну, так называемый, скажем, «утопленный», значит, двигатель.  Двигатель размещался как бы в баке горючего. Поэтому значительно экономилась при этом длина ракеты. Ну и получилась, в общем, компактная ракета, с достаточно большой дальностью полета по тем временам две с половиной тысячи километров. Вес ракеты был 15 тонн. Ну, и тогда даже говорили, что вот все последующие ракеты, они будут, так сказать, развиваться на базе вот этой ракеты и путем, так сказать ее совершенствования. Ну, тоже жизнь показала, что это не так. Но, тем не менее, технические решения, вот скажем, тот же самый «утопленный» двигатель, они применялись уже и на всех последующих ракетах тоже.
Мы разрабатывали подводную лодку, как и у нас, так и у Макеева, были конкуренты, в том числе и Челомей выступал со своими идеями. Дело в том, что всем хотелось иметь ракету с еще большей дальностью полета. А для этого надо иметь ракету приемлемой для подводной лодки длинны. Ну и, были энтузиасты, которые подхватывали эти идеи. Скажем, подводная лодка имеет длинную ракету в горизонтально расположенной шахте, которую потом перед стартом кантовать в вертикальное положение… Или даже такие предложения, что ракета из отдельных, так сказать, модулей состоящая, собирается прямо потом на подводной лодке. Были идеи буксировки ракет за подводной лодкой, которые потом там, вставали в стартовое положение…  
Вот такого рода предложений было достаточно много, и были главные конструктора, которые, так сказать, на это дело, как бы клевали.  Значит, у нас Кассациер выступал с предложениями по поворотным шахтам. В бюро довольно серьезно вот этот вопрос прорабатывался -  как сделать, так сказать, эту самую шахту поворотную. В ЦКБ18, в теперешнем, значит, «Малахите»,  главный конструктор Шульженко  тоже выступил со своим проектом подводной лодки, которая прельщала тем, что по водоизмещению она была меньше той подводной лодки, 667А, которую разрабатывали мы. Тогда проект просто был 667. Ну и вот над этим номером 667, так сказать, многие упражнялись в различных, так сказать стилях. Ну и тем не менее, все-таки как-то был принят тот вариант, который был разработан у нас и который получил название 667 А.
Ну а в общем-то, если бы эту тему, скажем, эту лодку поручили не Ковалеву, поручили там или Пушкину, уж не говоря про Исанина, или Кассациера, то в конце-концов они бы тоже пришли, вот побаловались, побаловались, -  и в конце концов бы тоже пришли, к единственно возможному решению, где, значит,  шахты стоят стационарно и ракеты размещаются вот в этих самых шахтах.  
Серьезным вопросом был вопрос амортизации ракеты, потому что ракета, в общем-то, должна выдержать и подводный атомный взрыв. Первоначально вот эти съемные амортизаторы были рычажно-пружинными.  Это было связанно с весом, с очень большими габаритами и требовало большого зазора между ракетами и стенками шахты, где вот эта вся очень сложная, так сказать, система размещалась. Этим занималась в основном наше здесь ракетное технологичное бюро КБСМ.  Но вопрос решился проще, когда опять таки у Макеева были предложены вместо вот этого всего резиновые амортизаторы. Тогда сократился зазор между шахтой и  ракетой, ну и вот эта система значительно упростилась.  Эти амортизаторы могли размещаться как на ракете, так и в шахте, но во всяком случае вот ракета амортизировалась по отношению к шахте при помощи таких, ну тоже не простых, но резиновых специальных амортизаторов. Эта вот та схема, которая в общем-то тогда была изобретена и она сохранилась по сегодняшний день, ничего более хорошего мы еще не изобрели пока что.
   Вопрос: А возможность создания ракетоносца на основе 705 проекта в тот период не рассматривалась?
   -  Во-первых, 705-й был позже 667 А, ну и во-вторых, это, так сказать, была, я бы сказал, навязчивая идея.  
Вообще, у меня отношение к 705 проекту особое, потому что тогда лозунг был богатый, что создаем комплексно автоматизированную подводную лодку. Ну, в том числе, скажем, экономили на всем, поэтому считали, что реактор не водяной, а ректор с жидко-металлическим носителем. Значит, он будет иметь меньший вес и меньшие габариты, и поэтому подводную лодку можно  будет делать меньшего водоизмещения. Потом была, так называемая идея теневой защиты. Это значит защита в нос от реактора, она обеспечивает, так сказать, нормальное функционирование личного состава, а защита в корму от реактора, она уже более слабая, потому что там постоянной вахты не несется. Ну и так далее. Ну, скажем, механизмы:  считалось, что отработано на стенде, обслуживания не требует на подводной лодке. Поэтому, значит, особого доступа туда не надо, ну и так далее. Не очень было понятно, почему одна и та же техника, на одних и тех же заводах, на одних и тех же станках из одних и тех же материалов для одних делает механизм, который требует обслуживания, а для других делает механизм, который не требует обслуживания. Ну, в общем, жизнь показала, что, во-первых, эти подводные лодки невероятно долго строились, невероятно долго отрабатывались, ну и они, в общем, практической роли не сыграли.  Потому что, как подводные лодки многоцелевые их потом подводные лодки 971-ого проекта, главный конструктор Чернышов Георгий Николаевич превзошли. Это были настоящие боевые подводные лодки, уровень автоматизации там был не чуть не меньше, чем и на 705 проекте.  Поэтому 705 проект – это, в общем, такой был дорогостоящий эксперимент.
И титан там применили, так сказать, для тренировки ума. Это было хорошо, но очень дорого. Ну, и в том числе была вот такая навязчивая идея, что 705 проект этот будет, так сказать, вот базовая подводная лодка и все прочие лодки всех прочих назначений и с крылатыми ракетами и с баллистическими ракетами будут строится на базе вот этих 705, это 705Б и какие там были номера. Ну, это такие фантастические идеи.
   Вопрос: Сергей Никитич, а как Вам, молодому конструктору, удавалось побеждать во всех этих дискуссиях? Авторитета хватало?
   -  Ну, в те времена мы не были, вообще не были Героями.  Макеев - то первым сделался Героем. Ну,  я его спрашиваю: « Виктор Петрович, геройское звание получил, как тут всё это?»   А он говорит: «Знаешь,  девушки-то смотрят лучше, но и платить приходится дороже!» Вот…  А с Макеевым у меня были очень хорошие деловые отношения.
   Вопрос: А как это отражалось на работе?
   -  У них был очень правильный, серьезный инструмент  - это, так называемый, Совет главных, генеральных конструкторов, вот который я регулярно посещал с нашими специалистами, ну и там только Макеев, но и там у него и замы были великолепные, очень сильные.  Там Боксар, такой был специалист по системам управления, который в башке держал все алгоритмы. Много, много таких людей было, которые охватывали вот эту самую и программу управления системой ракетного комплекса, как сказать, буквально.  Сейчас таких специалистов уже, пожалуй, и не найдешь!  Поэтому, очень сильное было бюро.   Ну и, естественно, наши вопросы как-то пересекались корабельные.  Нам было интересно, чтобы ракеты были где-то и поменьше, что бы условия эксплуатации были лучше.
Но со всеми жидкостными ракетами, ну вроде был заявка громкая, что вот эта, значит, запаянная консервная банка и дело с концом.  Ну, а потом возникли вопросы.  Ну, хорошо, а если все-таки в этой консервной банке микротечь появится, может быть. Ну, то ли технологическая, то ли, так сказать, там еще по каким-то причинам дырочка появится?  Ну чего с ней надо делать?  Значит надо орошать ракету, а ежели ты ее орошаешь, то вот эта самая кислота, разбавленная  в воде, она становится еще агрессивней, и она эту дырку сделает еще больше. И тогда, значит, уже пролив окислителя в шахту будет уже больше, чего-то надо делать, опасность существует. Тогда давайте сделаем систему по откачке окислителя за борт. То есть, в общем, вот эта ракета обросла огромным количеством вот таких страховочных систем. И орошения, и откачки, ну газоанализа естественно, значит, там пахнет - не пахнет…  Поэтому, не смотря на то, что она ампулизированная, жизнь показала, что, к сожалению, системы приходилось использовать на практике, и были случаи взрыва ракет в шахте.
   -  Вопрос: Расскажите, если можно,
   -  На Камчатке, вот там водородную бомбу потеряли, потом рыбаки ее за бочку спирта нашли. Флот тогда применил все технические средства, какие на флоте были, в том числе подводные аппараты, телевиденье, в общем, ни черта не обнаружили.  Рыбакам дали бочку спирта, они закинули невод и вытащили эту бомбу.
   -  Вопрос: А авария на «К-219»?
   -  Погибла 219-я лодка, опять-таки по причине взрыва ракеты в шахте.
   -  Вопрос: Есть разные версии этой трагедии…
   -  К сожалению, к сожалению ракета текла в базе и вот такой был мичман Чипиженко. Там командир БЧ-2, он был, насколько я знаю, недостаточно компетентный в этих делах, а опытный был такой мичман Чипиженко. Который, в общем, знал, о том, что ракета подванивает.  А сказать о том, что нельзя выходить в море, потому что ракета неисправна - это вроде как по твоей же вине срывается боевое патрулирование. Ну, он решил, что из шахты в гальюн проведет шланг и будет откачивать воду. Ну, командир БЧ-5 пошел, говорит: «Что так воняет, и шланг какой-то у тебя болтается?» Ну, вот тогда эта штука и обнаружилась. Поэтому и произошло…
   -  Вопрос: А почему не пошла твердотопливная ракета ленинградского «Арсенала»?
   -  Вот, были созданы подводные лодки 667 А проекта.  Две первые подводные лодки, головная, 420 и первая серийная 421 вступили в состав флота в 67-ом году.  И таких лодок было построено 34 штуки и вот, надо считать, началом существования морских стратегических вооружений, как уже реального, так сказать, такого вида морских стратегических ядерных сил - это вот 667 А. Вот то, что вы говорили здесь, вот ленинградский «Арсенал», главный конструктор Тюрин, - создал твердотопливную ракету, которая была поставлена на одну из подводных лодок 67-ого а проекта. Ну, в общем, она понравилась, она, так сказать, ракета по сравнению с жидкостной, действительно в эксплуатации значительно проще и значительно лучше.  Но вся беда в том, что она была уже на пределе того, что она может по дальности. Ну, а задача вот когда были созданы лодки 667-ого А проекта -  американцы поняли, что в общем-то мы их, так сказать, вот этим видом оружия, так сказать, придавливаем.
Вопрос: Скажите, а работа конструктора связана с риском?
Ну, а вот на головной лодке 667 БДР был известный случай, когда мы на глубине 200 метров на скорости 20 узлов врезались в каменную гряду на Белом море. Причем там было забавно. Ко мне подходили штурмана и просили, чтобы был сделан подводный реверс -  проверить навигацию, как она себя будет чувствовать на подводном реверсе. Я говорю: «Ладно, такую операцию сделаем!» И ушел. Это было около 5 часов вечера - пошел в каюту, потому что все время перед этим проводили мы какие-то испытания. Лежу в каюте, и вдруг, лодка наша как по булыжникам поехала! Это очень похожее ощущение, когда реверс с полного переднего хода… Тоже такая вибрация… Вот думаю, сволочи, попросили дать реверс, а меня не предупредили, что реверс дается. Я выскочил в коридор ругаться в центральный пост, и в это время вторично такое же это самое, такая же езда по булыжникам. Ну, тогда я  понял, что это уже  не реверс, а что-то другое. Что через две минуты реверса не бывает.
Оказалось, это якобы анализ есть (а мы были на глубине 200 метров как никак, значит, и на 20 узлах), что, якобы, есть необозначенная на картах каменная гряда. И, а когда я уходил, а командир Жуков был, он тоже сменился, и в центральном посту остался дублер командира, как выяснилось, даже не имеющий самостоятельного допуска к управлению. И вот при мне ему докладывали под килем метр. Значит, его реакция – проверить эхолот! Под килем полметра, проверить эхолот! И я как-то спокойно ушел из центрального поста…
Вот до сих пор себя казню, почему я-то на это внимание не обратил. Оказалось, что дело не в эхолоте, а оказалось, что это каменная гряда, в которую мы и врезались!
Дали аварийное продувание. Я про себя думаю: «черти, забудут сейчас про эту самую мою систему продувания настройки, которую мы перед этим специально отрабатывали, и сейчас у нас опять будут приключения при выходе на поверхность. И вот сдаточный механик Павлюк не забыл-таки  про эту самую  систему. Значит, дунули и в надстройку. И мы буквально ровненько, как штык, выскочили на поверхность без всякого крена, без всякого дифферента. Ну, а нос разворотили.

Подводный Гиннес

- 941-й проект…  Ну, не смотря на то, что огромным достоинством жидкостных компонентов является их высокая эффективность, и поэтому,  нам удалось в течении всего второго поколения иметь ракеты по эффективности ни как не хуже американских в приемлемых в весах и габаритах, а вот это их неприятное свойство, связанное с токсичностью этих компонентов, оно, так сказать…, от него некуда не денешься.
Поэтому, были вот эти самые случаи и вот на Дальнем Востоке, о котором вы говорите, и вот с К-219. Были и другие неприятности, связанные с необходимостью откачки окислителя за борт. Поэтому, встал очень остро вопрос о том, чтобы, в конце концов, иметь и собственную отечественную ракету твердотопливную, которая бы не уступала новым ракетам «Трайдент», которые разрабатывались в Соединенных Штатах. Значит, на 26-том съезде партии, на котором я был делегатом, Брежнев в своем докладе говорил о том, что американцы создают, новую морскую систему с ракетами «Трайдент», подводная лодка головная «Огайо». Мы им предлагали отказаться от этой, так сказать, идеи, чтобы не устраивать нового ветка гонки вооружений. Но американцы с нами не согласились, поэтому у нас нет другого выхода, как создать у себя новую такую систему, которая бы не уступала американской.
Нам нужно создать новую у себя ракету, не уступающую ракете «Трайдент»,и,соответственно, новую подводную лодку, на которой можно было бы разместить большое количество ракет –не 16. По-моему у американцев 24 и первоначально у нас имелось в виду тоже 24. Поэтому в 73-ем году было принято такое Постановление правительства о разработке ракеты, разработки подводной лодки. Американцы этим занялись примерно годом раньше, чем мы. Была разработана ракета Д19. Эта ракета в общем не по каким статьям не уступала ракетам «Трайдент».Ни по дальности полета, ни по, боевому оснащению (каждая ракета несла на себе 10 боевых блоков), ну, а уступала она американским ракетам по весам и габаритам. Если ракеты американские были там 40 с чем-то тонн, то наша ракета она подгребала под 100 тонн. Но это объяснятся объективно тем, что, во-первых, мы не имели такого опыта по твердым топливам, и поэтому были созданы новые компоненты твердого топлива, там работали институты для этой цели, но тем не менее, все-таки наше твердое топливо уступали по эффективности американским твердым топливам, ну и во-вторых, наши конструкционные материалы, они тоже в какой-то степени уступали американским. Скажем, та же самая кевларовая нить, которая была у американцев, вот углеродная нить, ну у американцев она по прочности имела более стабильные качества, чем, скажем, наша нить, да и электроника у американцев была полегче нашей. Поэтому все это понемножечку набралось и привело к тому, что ракета, наша, вот имея равную эффективность, имела такие вот огромные, огромные веса и габариты.
Вопрос:   А как же создавался носитель?
Таких вот ракетных лодок вообще не было… Мы проект делали тоже на 24 ракеты. Как 24 ракеты разместить, вот таких громадных, разместить на подводной лодке? Ну, единственным приемлемым вариантом оказался вот вариант (мы его, долго обсасывали, не сразу приняли), где ракета размещается не традиционно внутри корпуса, а шахты размещается между двумя параллельными прочными корпусами, так сказать, вне корпусов. Ну, там свои трудности, связанные с проводкой кабеля, связанные с подводкой туда и воздуха для наддува баков ракеты, по созданию микроклимата в этих шахтах, в общем, трудности были очень большие. Вот меня как раз это и смущало, поэтому я плохо себе представлял, как мы с этим делом сумеем справится. Ну, и на самом деле, там были приключения у нас большие. Поэтому появилась вот такая подводная лодка, совершенно оригинального архитектурного типа. И вооруженная (правда потом все-таки Горшков сказал, что давайте не 24, а 20 ракет, для того, что бы иметь больше лодок. Ну, мы лодку уменьшать не стали, у нас вот те 4, так сказать места для ракет, они остались как резервные и сейчас их используем для цистерн, для лучшей балансировки подводной лодке, скажем в перископном положении и так далее. Но, в принципе, они остались - эти места.
Было построено 6 таких подводных лодок. Надо сказать, что эта архитектура, которая была вынуждена, вот так сказать для размещения ракет, она оказалась очень удачной, потому что с точки зрения надежности, живучести эта подводная лодка совершенно другого класса по отношению к подводным лодкам обыкновенной архитектуры.
По сути дела у нас имеется два корпуса, в каждом из которых автономная энергетическая установка. И вот у нас был практический случай, был пожар, загорелся кабель турбогенераторов в турбинном отсеке. Как правило, на подводной лодке пожар в отсеке  перерезает подводную лодку на две части. В корму от этого пожара, запертые необитаемые отсеки. Там деваться некуда, им через отсек не пройти. Ну, а здесь совершенно другая ситуация. Можно, значит через другой корпус эвакуировать отсек, личный состав из этого отсека, можно наоборот туда личный состав присылать для борьбы за живучесть, для борьбы с этим самым, с пожаром. То есть к отсеку можно подходить как бы с обоих переборок.
Ну и в плане боевой живучести, в плане вот, так сказать, непотопляемости эта лодка не имеет аналогов. На лодке традиционной архитектуры такие качества, в принципе достигнуты быть не могут, которые были достигнуты на этой лодке. Ну не говоря о том, что там уже и жизнеобеспечение и условия обитаемости совершенно другие. Вот там плавают прямо как дома. Красота, даже лучше!
   -  Вопрос: А как показали себя в эксплуатации твердотопливные ракеты?
Ракеты эти Д19 показали себя в общем, очень хорошо. Отработка их была длительная, но, тем не менее, показали они себя в эксплуатации, очень хорошо и отказов у нас практически было очень мало, в нормальных, так сказать, флотских, боевых стрельбах. Я даже не помню, что были отказы, по-моему вообще не одного ни разу не было. Ну а имелось в виду, что эти подводные лодки, ну как всякие подводные лодки будут поставлены в ремонт, и будут переоснащены ракетным комплексом тоже д19, но УТТХА, так называемый, улучшенный тактика- техническими характеристиками.
В том числе была навязчивая идея, что бы ракета сама проходила через лед и для этого, значит, там должны быть поставлены двигатели, которые бы прожигали во льду, значит для этого дырку. Ну вот, такая система была организована, правда она, так сказать, в дело не пошла. Но тем не менее, в АРСе, в «шляпе», на которой ракета висит, (так называемый АРС), вот там какие вещи были предусмотрены. Ну и вот, к сожалению, Виктор Петрович скончался к тому времени, ну, а когда мы проводили на стенде три испытания, три пуска этой ракеты, значит было три взрыва, прямо на стенде. Просто по причине первое, что наверняка, по причине чистого разгильдяйства.
Потому что я тогда вот (Величко тогда был генеральным конструктором), я ему звоню, говорю, Игорь Иванович, вот ты не верь ни военпредам, не верь ни ОТК. Пускай твои конструктора сами ракету эту изучат и каждый должен убедиться в том, что по его части сделано все правильно. Значит черный кабель попал на черный, красный, на красный, что бы там не дай бог никто их случайно не перекинул, как не надо.  Что бы все было, как нужно… «Ну не беспокойся, все, все, все!»
А потом оказалось, что в этом самом АРСе, который ракету втягивает из шахты, значит, дырки были просверлены, а сопла вообще не вставлены. Ну, привело к взрыву, во-первых, тех зарядов, которые были в этом арсе, ну а дальше собственно и к взрыву всей ракеты. Ну тоже, по таким же дурацки причинам был и второй взрыв и был третий взрыв.
Ну, а так как времена, а это было уже начало 90-ых годов, уже поменялись, то тогда вот такую тяжелую большую ракету и в производстве и в эксплуатации военно-морскому флоту было дороговато.  Поэтому стал вопрос: а надо ли, так сказать, нам продолжать вот идти по линии этой самой огромной тяжелой ракеты? Ну и под давлением, так сказать, во-первых, вот этих неудач, ну и во-вторых, под финансовым давлением, ну и в третьих, так сказать, идеология, как вы помните, у товарища Горбачева была, что мы не силой а демократией всех победим, было принято решение вот эту ракету прекратить.
А головная подводная лодка 711 была поставлена уже на завод в ремонт, первый заводской ремонт.  Тогда еще действовала инерция и она должна была где-то в 93-ем году из ремонта выйти. Ну и фактически финансирование было прекращено и поэтому лодка из ремонта вышла не в 93-ем году, а вышла уже в 2000-ых годах. Но, правда, ремонт был сделан очень в большом объеме. Вплоть до того, что даже турбинная установка была заменена на новую установку. Многие механизмы были заменены, кабель протянут новый, в том числе магистральный.
Лодка, по сути дела, из ремонта вышла, ну, как новенькая. И было принято решение эту лодку использовать для отработки ракетного комплекса «Булава». Для этой цели мы проявили инициативу и решение первоначальное такое, что бы лодку сдать флоту, проведя морские испытания ракеты с подводной лодки. А уже приспосабливать ее к ракетному комплексу потом. Но вот тогда я выступил с тем, что если,  ребята, мы так будем делать, то эту лодку вообще мы никогда не сдадим. Поэтому если приспосабливаться, то надо сейчас, пока лодка стоит на стапеле. Ну и вот, в общем, директор завода Пашаев, эту идею поддержал, и, в общем, завод, не имея финансирования, а это стоило примерно 500 миллионов, выполнил такую работу.
Мы выпустили документацию, не имея пока еще от Соломонова очень точных и твердых данных, так сказать, по тому, какая будет ракета. И тем не менее, на свой страх и риск, выпустили документацию по переделке шахты под новые ракеты.  А шахту нужно было в стакан ставить переходной. Систему прицеливания переделали. Переделали, значит, установку всего корабельного оборудования ракетного комплекса. Ну и по сути дела 711 лодка, она готова к тому что бы принять весь ракетный комплекс в полном составе, потому что все же шахты переделаны и сделано все, для того что бы, как только будет корабельная аппаратура ракетного комплекса, она может быть поставлена на подводную лодку. Ну, а пока что мы значит ведем испытания ракеты и используем для этого две шахты с телеметрическим оборудованием.
   -  Вопрос: То есть Соломонов обязан Вашему 941 проекту самой возможностью испытывать комплекс «Булава»?
   -  Да, ну, видите, это нам буквально, так сказать, счастье подвалило. Потому что, если бы этой лодки не было, то и негде было испытывать ракетный комплекс «Булава».
Стандартная схема отработки ракетного комплекса такая. Сперва это, погружной стенд (Ранее находился в г. Балаклаве под Севастополем), потом переоборудуется какая-то опытная подводная лодка, для того что бы бросок сделать на ходу, потом испытания с наземного стенда и только после этого, так сказать, ракета, имеет допуск на подводную лодку. Ну, после того, как проведено, н-ное количество наземных пусков.
Ну, а этого сегодня нет. Значит, Балаклавы никакой нету, наземного стенда, а его надо специально для этого переделать, для этого тоже денег нету.
Вот поэтому мы приняли в общем-то достаточно храброе решение (многие боялись и сомневались в этом), что ракету испытывать прямо с подводной лодки. И бросок делать с подводной лодки при минимальной скорости. Для этого специально мы отработали режим, когда подводная лодка, где-то на скорости 2 узла задерживается и может стрелять ракетой. Ну и приняли решение о том, что все виды испытаний ракет проводить прямо с подводной лодки. Значит,  я был убежден, что это совершенно не опасно для подводной лодки.
Но были сомнения в том, что ракета не выйдет из транспортного контейнера. А она стартует не из шахты, она стартует из транспортного контейнера в котором и грузится в шахту, а там зазоры минимальные. Были сомнения в том, что ракета перекосится, что она где-то будет, так сказать, задевать за стенки этого самого контейнера. Потому что испытания, которые делались в Миассе, они показали, что когда ракета выходит из ракетной шахты, она там, в общем-то, совершает такие сложные пируэты. Но, и тем не менее, вот сколько мы вот этих уже пусков сделали, мы убедились в том, что пуск ракеты в шахте проходит совершенно идеально. Никуда она не за что не цепляется. Выходит свободно, выходит в воздух, имея допустимые наклонения, запускается двигатель первой ступени.  Ну а вот неудачи, которые были, в общем, такого технологического плана. Поэтому многие драматизируют ситуацию, что вот не летает, не летает… А куда деваться, она будет летать.
   -  Вопрос: А каковы перспективы наших уцелевших «Акул»?
   -  Значит вот сейчас не одна, а две лодки стоят, 724-я и 725-я,  это последняя и предпоследняя. Они стоят. Прежде всего, их нужно отремонтировать. Для чего бы их не использовать, им надо проводить ремонт. Сегодняшняя ситуация, во-первых, на этот ремонт денег нет и во-вторых его негде делать. Потому что в Северодвинске завод, ну, справляется с той программой, которая  у него есть сегодня. Если поставить эту лодку в ремонт в Северодвинск, то, значит, сорвется программа лодок четвертого поколения, с которой завод и так еле-еле, справляется. «Звездочка» ремонтирует БДРМ, ну и вот могла бы, наверное, поставить эту лодку в ремонт, но на это денег пока нету. А у нас были разные предложения по использованию этих пл в качестве минных заградителей.. Вот, я считаю, наиболее простой вариант - использовать их для крылатых ракет. Ну, предложения такие наши и проработки конструкторские в Москве лежат, но решения по ним, пока не принимается.
    Вопрос: Какие конструкторские решения из числа разработанных для Ваших подводных лодок  вошли в новый проект "Рубина" ракетоносец "Борей"?
   -  Ну прежде всего, я сказал бы вошел наш богатейший опыт, который мы накопили по строительству подводных лодок второго и третьего поколения. Вот это главное что вошло.  А так вот,  почему сегодня у нас более или менее, так сказать, успешно, строятся лодки наши, вот проекта 955-ого, ну а рядом вот многоцелевая подводная лодка малахитовская "Ясень", она в общем-то, так сказать… А  была идея такая, что вот оборудование должно быть унифицировано, ну как это и раньше было, на одно поколение оборудование унифицировано. Наш Главком, вот, Военно-морской флот на этом очень настаивал. Но если бы мы вот так стали поступать, то сегодня мы бы стояли в очереди за "Ясенем" и неизвестно когда бы у нас что было, скорее всего, никогда.
Поэтому, мы поступили правильно, с тем что мы строительство этих лодок ведем таким образом, что мы используем  заделы, которые остались от недостроенных подводных лодок третьего поколения. Заделы корпусов, заделы турбинных установок.   Мы эти заделы используем.  Мы использовали заделы носа, кормы, подводной лодки проекта РТМ, а среднюю часть подводной лодки Антей 949-го проекта, это  ракетной. Следующая вот уже наша лодка, она будет целиком в корпусе Антея, такой корпус стоит готовый, который можно использовать, ну конечно, с переделками большими. Нового не надо:  есть заделы реакторов, есть заделы турбин, поэтому сегодня,  мы , так сказать, и обеспечены корпусами и обеспечены поставками главного оборудования. Ну, а радиоэлектронное оборудование, оно совершенно новое. Говорили, что вы, так сказать, из старого барахла хотите сделать новую лодку. Это не правильно, потому что корпус, есть корпус. А реактор мы берем существующий, но мы его переделываем до удовлетворения всем существующим требованиям по радиационной безопасности,  по шумности. И тоже самое по турбинной установке. Ее тоже используем, но с определенным оборудованием в плане снижения шумности. Там очень много чего сделано, поэтому  хоть и задел старый, но техническое содержание уже новое. А радиоэлектронное оборудование совсем новое. Поэтому эта лодка полностью, так сказать, новая лодка 4-ого поколения. Но, с использованием имеемого задела. Если мы этот задел не используем вовремя, то, повторяю, сегодня бы никаких этих лодок не было.  Головную лодку  спустили на воду. В Северодвинске Она уже стоит. В этом году выйдем в море.
   -  Вопрос: После известных событий много говорят о безопасности наших подводных лодок по сравнению с вероятным противником...
   -  Безопасность получите 24 процента, у него надводная непотопляемость по нашим нормам не обеспечивается, у них получите 13 процентов. У него лодка однокорпусная, у нас двухкорпусная, ну в общем, ничего общего не имеет. Поэтому у каждого, так сказать, определенные свои традиции. И если бы даже мы вдруг получили все американские... (картинки-то мы более ли менее имеем, а если бы вдруг, так сказать, какой-нибудь разведчик нам принес все американские чертежи), то, откровенно говоря, нам с них толку то никакого. И мы бы не стали повторять американскую конструкцию, потому что в таком вот большом сооружении  (это я понимаю, даже атомные бомбы в свое время можно было, так сказать, воспроизвести…), то воспроизвести такую вещь, как подводная лодка, просто не возможно! Для этого тогда нужно иметь американскую промышленность, потому что то, что они могут делать,  наша промышленность не может делать и наоборот. Поэтому наша лодка это и есть наше собственное, национальное наше произведение.
Сергей Никитич Ковалёв умер в Санкт-Петербурге 24 марта 2011 года.
Помнится, что известие о кончине С. Н. Ковалева совпало по времени с учреждением последним Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачевым международной премии "Человек, изменивший мир".  Её получили в Лондоне очень достойные люди. Музыкант. Режиссер. Президент далекой Бразилии... Россиян среди номинантов не оказалось.  О том, чтобы осмыслить величайшую драму 20-го века, а именно: создание вооружений, мощь которых  исключила термоядерную  мировую войну, - нет и речи.
Сергей Ковалев создавал именно такое идеальное оружие сдерживания.
Кстати, сам Горбачев, по-видимому, войдет в историю, как единственный руководитель Великой Державы, отвергнувший, по свидетельству ветеранов,  приглашение подводников спуститься в отсеки стратегического атомохода.
Какие разные люди, наши современники…

На фото:
Сергей Никитич Ковалев,  хранитель музея ОАО «ЦКБ МТ „Рубин“ Анна Кипяткова  и сценарист программы «Ударная сила» Андрей Давидович.   Февраль 2008 года